Глава 1.
«Скучно жить на белом свете, господа…»                                                   
Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
                                                                    Я совсем остываю к мечте.
                                                                    Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,
                                                                    Я застыл на последней черте.
                                                                            (К. Бальмонт) 
– Эра самураев уже закончилась, – торжественно объявил господин Аямаро – правитель города Кокаке. Он не видел, как за ширмой, скрывавшей телохранителей, нахмурилась светлая бровь, и упрямо сжались тонкие губы.
– «Вы так думаете, господин Аямаро? Странно, что это не помешало вам взять телохранителем меня – самурая», –  подумал ты, хотя знал, что в чем-то правитель прав. Разве можно назвать самураями тот сброд, который не может дать отпор даже страже, не говоря уж о наемниках?.. А настоящие самураи либо телохранители, либо…
   А здесь скучно… Ты многое бы дал, чтобы кто-то решился посягнуть на жизнь Аямаро. Хоть какое-то, а развлечение.
   Ты молод, а жизнь течет мимо. Нет даже достойного противника. Скучно…

   Ты прикрыл глаза. Пальцы намертво прикипели к рукоятям.   Сосредоточится. Резкий выдох. Ресницы взлетели вверх. Сверкнула сталь, одновременно разрубая стекло, металл и камень. Что ж, твой удар по-прежнему безупречен.
   Кто-то гулко хлопнул в ладоши. Нарочито медленно катаны скользнули в ножны. Ты обернулся. А, господин Укё… бабник и папенькин сынок…
Хлопать, кстати, было совсем необязательно. Ты не маленький мальчик, у которого наконец-то прием был усвоен, как следует.
– Следующим пойдешь ты. Слышал уже, наверное, разговоры про то, что двое наемников Тесая были убиты теми самураями. Теперь пришло время тебе с ними сразиться.
   Конечно, ты об этом слышал... И даже улыбался услышанному. Только вот пойдешь ты или не пойдешь – решать тебе, а не этому... что не так давно бился в ознобе: «Они хотят меня убить. Они вмешиваются в мои дела». Не крал бы несчастную девчонку – ни кто бы и не вмешивался.
– Господин Укё, – Тесай, а вместе с ним две девицы из «девичника» наследника.
– Ну и кого ты привел?! Мне нужна Кирара, а не они, – В голосе Укё звучало откровенное раздражение. – Разве Кирара не лучше их всех?!
– Но, молодой господин!.. Она ведь крестьянка. Вы не должны даже прикасаться к ней: на ней грязь её сословия.
   Тебе немного жаль девчонку. Умереть лишь за то, что родилась красавицей, крестьянкой и понравилась наследнику. Хотя, скорей всего тот самурай, что у них за главного сможет её защитить…

– Я не позволю тебе послать к ним Хёго, – раздраженный голос Аямаро был очень отчетливо слышен. – И Кюдзо, тоже. Они мои лучшие телохранители.
   Твое лицо по-прежнему бесстрастно.
–«Спасибо, за заботу, господин. Но я решу сам. Идти мне или не идти».
   А желание все-таки попробовать свои силы на том таинственном самурае навязчиво лезет в твою голову. Но ты не привык сразу принимать решения, а уж тем более давать волю минутным порывам. Но причина этого порыва яснее с каждой минутой. Тебе слишком скучно... Тебе хочется схватки, поединка. Жизни на острие клинка... Своей или чужой? Какая разница? Ты хочешь рисковать. На красном плаще не видно крови…

Отредактировано Эния (22-07-2008 10:13:28)

Всем большое АРИГАТО!!! Я так рада, что понравилось. Ведь писалось для себя...
starling может все-таки проникнется к Кюдзо чем-то вроде теплых чуйств (Это ведь на каком-то твоем рисунке - если не ошибаюсь - Камбей с злобным выражением лица отпиливает голову растерянному Кю?).

Как тебе сказать. Это первый фик, над которым я начала работать. Кучу раз я его бросала и оставляла только для того, что бы разворовывать наиболее удачные фразы и моменты в другие фики (Те моменты, что взяла вроде по удалила, а вот за фразы не отвечаю). А пишу я кусками. Кусочек начала, Кусочек конца. Потом эти куски надо соединять и доводить до ума. В принципе полностью готовы только 5,6 и две последнии главы. остальные валяются в не собранном состоянии. Но я уже доработала третью. Это было не легко: надо сделать из довольно не интресного для Кюдзо куска со смерти посланника, до событий в "Светлячке", что-то вкусное. Вообщем понятия не имею, что там получилось. Вам судить, нго вроде 4-5 удались.

Вроде поправила. Но этот кусок редкостное искушение. Сначало это был самостоятельный фик, но он как-то мне не понравился и отправился в долгий ящик. Потом я запихнула его в "День воспоминаний" и переписала от лица Камбея: "присел рядом со мной" - оттуда. Но в контекс он не вписался, кроме того первая часть - спасение Кюдзо - от лица генерала получалось тупее некуда. Потом вставила сюда. И как видишь не все местоимения исправила.

Один уже написала... (про Хего, который) *кисло улыбаемся*. Честно говоря, я общалась с такими парнями и впечатление было не из лучших. И Кюдзо, и Камбея такими представить я не могу, как и остальных персов, за исключением Укё - типичный яойный парнишка - и ещё парочки отрицательных персов. В конце концов, любить не всегда значит хотеть. Но если устраивает отсутствие объятий, поцелуев и постели, то можно считать многие мои фики слешем, тот же "День воспоминаний", например.

«Почему, Кюдзо?»
«Наконец-то, мы дождались шестого самурая. Это
тот иностранец, что тогда давно отказал Камбею.
Но теперь он стал нашим товарищем. Он очень
сильный человек. Но, похоже, ему нравится
сражаться с Камбеем. Раз так, то ему надо было
давно присоединится к нам. Не умеет он быть с
собой честным. К тому же от него редко, когда
хоть слово услышишь…».
( Письма Камати.)
   На тебя Хёго не смотрел: и так знал, что ты не одобряешь его действий: связи с бандитами, огнестрельного оружия. Впрочем, это приказ господина.
   А ты думал о судьбах мира сего, не замечая сильного ветра, который трепал густые светлые волосы. 
– Надо же! Значит, вы оба тоже – бандиты! – знакомый голос отвлек тебя. Это тот механический самурай. Почему-то его слова тебе обидны.

   Самураи вышли из-под темного зева пещеры и сразу схватились за оружие. Все в сборе: Камбей, коротко стриженый пожилой самурай, рыжий, блондин с тремя хвостиками и  двое крестьян. Нет только мальчишки, которого ранил Укё, жрицы и маленькой девочки.
   Короткий разговор между Камбеем и бандитом…
– Я вижу, слухи оказались правдой.
– Да у них молоко ещё на усах не обсохло.
– «Это у Камбея-то?! Ну-ну...».
– Вы те самураи, которых наняли крестьяне?
– А если и так? – такие знакомые бархатные интонации.
– Тогда ваш путь закончится здесь.
– «Они так не считают...»
– Ты жалок.
– Что?
– Ты забыл о честь самурая. И стал обычным бандитом. Где твоя совесть?
– Не ты ли навеки запятнал себя позором, продавшись за рис.
– «А ты? Ты хуже, чем продался» – ты опускаешь голову. Где твое место? С кем ты должен быть?
– Берегитесь!!! – крик крестьянина: тесак бандита – ты с трудом называешь катаной это далеко не изящное оружие – опускается на самурая, который даже не пытается делать вид, что уворачивается...
– «Доверяй ему... Он знает, что делает, крестьянин...»
   И затем блеск катан... Ты любовался их слаженными движеньями: Камбей подобрал прекрасную команду... И твои пальцы поглаживали рукояти.
   Выстрел! Ты коротко выругался про себя. 
– «Зря ты, Хёго. Этот человек мой».
– Смотрите, а оружие оказалось полезным, - напарник усмехается: он ещё не видит выражение твоего лица.
   Камбей зажал ладонью плечо. По песку растекалась красная лужица.
– Господин Камбей! – один из самураев подался, было, вперед, но пули ударила у самых его ног.
– Стой смирно!
   Гигантская катана взмыла вверх над головой раненного…
– «Вот и все...» – сейчас этого человека не станет...
   Просто человек, мастерство которого потрясло тебя...
   Только ли мастерство?
   Просто человек?
   Сейчас он умрет, и что-то важное в твоей жизни оборвется, так и не начавшись... Ты согласен жить той пародией на жизнь, что есть у тебя сейчас?..
   Все? 
– «НЕТ! НЕ ВСЕ!»
   …Смех в глазах Хёго сменился удивлением и ужасом…
   … Огромный меч ушел глубоко в скалу, согнав с неё жителей пещеры.
   У ног бандита в воздух словно поднялась струйка дыма. Вот она разорвалась. И внимательные глаза могут разглядеть хрупкую и маленькую по сравнению с железным телом фигурку: красный плащ, светлые волосы.
– Предатель!!! – пусть так. Но эти слова тебе безразличны. Он не тот, чьё мнение важно.
   Твои губы упрямо сжались, лицо спокойно, как никогда. Клинки вошли в металл как в сливочное масло. То, что раньше было бандитом, обрушилось в пыль. Ты  приземлился. И катаны снова в ножнах.
– Тебя убью я.
   Снова выстрел: Хёго знал, чувствовал, но не верил, что ты способен на такое... Разрубленная пуля упала у черных с красным сапог.
– « Хочешь сказать, что теперь мы квиты, Камбей? Что ж... Одно другому не мешает».
   Бандиты и Хёго покинули поле боя.
   Затылком ты чувствовал взгляд Камбея.
– Теперь тебе к ним больше не вернуться.
–«А я не знаю?! И, кстати, это ещё не значит, что мне придется идти с вами... И два лишних слова «теперь» и «больше»...» – сейчас ты хотел уйти, но на пути стояли другие самураи. Удивленные взгляды соскальзывали со стальной брони твоего безразличия.
– «Я ещё не решил, Камбей. Точнее решил, но не до конца», – и ты знал, что в любом случае не изменил бы этого спонтанного решения.
– Пусть идет…

   Разрубленный на куски бандит с грохотом и клубами дыма осел у твоих ног. Ты вложил катаны в ножны.
   Выстрел... Что-то их слишком много сегодня.
– «Хёго!», – понял разум, а тело уже гнется, избегая гибели. Ещё. И ещё. Похоже, бывшему напарнику нравится играть в кошки-мышки. Ты закрыл рукой лицо от пыли, поднятой пулями. Он прекратил стрелять: уже появился другой способ по-наслаждаться твоей беспомощностью. Остро отточенные лезвия коснулись горла... Одно уперлось в шрам. Ты опустил голову: пусть думает, что победил. Такой враг слабее.
– Кюдзо, почему ты убил бандита? Жители деревни Канна нарушили закон. И мы должны известить об этом господина Аямаро, как можно скорее.
–«Правда?! Когда это я был ему что-то должен?!»
– Не из-за того ли самурая ты зашел так далеко?! – продолжал Хёго, впиваясь взглядом в твоё лицо, –  Вряд ли убийство какого-то нищего самурая принесет тебе славу.
– «Ты так ничего и не понял…»
– Я не скажу господину о том, что ты сделал. В Кокакё мы снова сможем жить беззаботно.
– «Беззаботно... А оно мне надо?!».
– Возвращайся! – его лицо становится жестким.
– «Щас... Уже бегу».
   …Кто-то громко ругался: бандиты тащили по песку робота, спеленатого как куколка бабочки.
– Кикутиё! – закричал сзади знакомый голос. Те самураи уже здесь.
–«Камбей. И когда только успел...», – подумал ты, наслаждаясь замешательством на лице Хёго.
– Тебе будет интересно узнать, – вместе с песком изо рта у механического самурая посыпались слова, – что на них ни когда не подействует твой подлый план –  использовать заложника.
–  Что ты сказал?
– Да потому, что он… потому, что они – самураи! Понял, самозванец! Тот, кто носит огнестрельное оружие – не самурай!
– "Интересно: как ты будешь выпутываться, Хёго?»
   По его знаку лезвия, державшие твоё горло в тисках, разъехались.
–« А... За мой счет»
– Кюдзо, если ты хочешь с ними сразиться, я подожду. Бейся, сколько хочешь.
–«Как любезно...  С чего бы это? Уж не понял ли, что тебе не справится?»
– Если ты победишь и согласишься вернуться, я не стану задавать тебе никаких вопросов. Если ты проиграешь, я сам убью их всех. Давай договоримся на этом.
   Ты повернулся к ним. Взгляд Камбея сосредоточен: – «Будешь плясать под его дудку, а, Кюдзо?»
–« Глупый вопрос. Сам знаешь, что не буду. Предложение попробовать на вас свои силы, конечно, заманчиво. Но, что после этого: опять скука, надменный хозяин, бабник наследник, шантаж Хёго?..»
   Брови Камбея сошлись на переносице.
   А ты каким-то шестым чувством понял, что дуло оружия Хёго, не торопясь, переехало с груди Симады, на твою спину, напротив сердца. Кажется, бывший напарник все-таки понял, что ты не марионетка.
–«Боишься?.. А может это единственный правильный выход?..»
   Ругань Хёго и выстрел...
–«А ты вовремя, мальчик».
   Твое тело устремилось вперед. Ты увидел свое отражение в стеклах очков.
–Кюдзо!..
   Сталь, мелко нарезав металл, с легкостью вошла в тело.
   Очухавшиеся самураи тоже не теряют времени даром…

   … Умирающий человек у скалы, убийца рядом и чуть позади зрители.
– … Не уйти вам с тем, что вы сделали…
   …Но ты не слушал. Просто смотрел на него.   
   Собственное имя привело тебя в чувство.
– Почему, К-кюдзо?
– Хочу узнать, что такое жизнь…– не громко произнесли твои губы.
– Глупец!!! – его глаза остановились.
–«Возможно, Хёго, возможно…». 
– Могу ли я снова просить тебя пойти с нами?
–«А ты не знаешь?!»
– Когда мы отправляемся? – ты повернулся к ним лицом. Мальчишка, не скрываясь, сиял от счастья. Остальные тоже улыбались тебе, но более сдержанно. И лишь одно красивое лицо было удивленным и мрачным.
– Прямо сейчас, – Камбей развернулся, но на его пути встала хрупкая девичья фигурка.
– Этот человек наш враг, – её глаза впились в твое спокойное лицо. Но тебе все равно. Здесь он – главный, а ты им нужен …

Отредактировано Эния (31-12-2008 21:52:48)

Глава 6.
«Война уже началась…»
Герой, как вихрь, срывающий палатки,
Герой врагу безумный дал отпор,
Но сам погиб – сгорел в неравной схватке,
Как искрометный метеор.

А трус живет. Он тоже месть лелеет,
Он точит меткий дротик, но тайком.
О да, он мудр. Но сердце в нем чуть тлеет:
Как огонек под кизяком.
    (И.Бунин «Мудрым»)
   А в деревне – тишина и запах страха.
– Откройте!
– Ну же где вы все?
– Мы привели самураев!
   Разрозненные крики только нагоняют тоску. Камбей как-то особенно мрачен. Похоже, он ожидал что-то подобное.
– Я позову старейшину, – Кирара не может понять, что происходит.
   Ты сложил руки на груди и едва уловимо поморщился от ноющей боли в руке.
   Стремительно темнеет...
– Все сейчас в доме старейшины. Извините! Не злитесь на них, пожалуйста, – в голосе вернувшейся жрицы звучит почти отчаянье: неужели все зря! И она боится поднять глаза.
   …Ты прислонился к двери и прикрыл глаза. Тело ломило: сказывалось общее напряжение дня. Негромкие голоса Камбея и старейшины деревни, возмущенный вскрик Горобея... Но тебя это не волновало. Разберутся…
   Испуганные крики!.. Ты встрепенулся и шагнул прочь от двери, выпуская соратников.
– «Опять Кикутиё...»
   Честно признаться, ты не удивлен…
   На одном плече робота рис в мешках, на другом бьётся девушка.
– Смотрите! Я нашел ваш рис и женщин – смотрите! Думали, что сможете спрятать рис и женщин от меня – господина Кикутиё!
– «Что ж... По крайней мере они поняли, что пути назад нет...»
   Внушительный вид гиганта произвел должное впечатление. Но основную битву все-таки предстоит выиграть Камбею... Но это завтра.
   
   Ты любишь тишину, но она бывает разной. В доме Рикити тихо, и это молчание давит.
   Ты встал и бесшумно покинул хижину. Камбей проводил тебя взглядом, но ничего не сказал. Наверное, он тоже многое бы отдал за право побыть одному…
   Ты полной грудью вдохнул свежий ночной воздух. Сейчас можно расслабиться. Ты один... Чуть поразмыслив, направился к лесу. Тишина и покой... Как мало нужно сейчас...
   Ты успел полюбить и возненавидеть одиночество. Полюбить за то, что можно не прятать чувств. Возненавидеть – за встречи с памятью. А она жестока… слишком жестока даже для тебя…
   …Тусклый свет фонаря, крадущиеся шаги и запах страха, который не с чем не спутать.
– «Тот самый возмутитель спокойствия...  Куда это он?»
   Поведение крестьянина слишком уж подозрительное. Честный человек не озирается так испуганно.
   Усмехнувшись, ты убыстрил шаг и, обогнав его, встал на дороге.
– «Заметишь?»
   Заметил... когда чуть не врезался.
– Я х-х-хотел п-по-пойти п-п-посмотреть, к-как т-там рис…
– «Вот ты и выдал себя с головой... Я разве спрашивал?!»
   Сталь сверкнула, отразив испуганное лицо. Разрубленный надвое фонарь, упал на землю. Блики пламени пляшут в вишневых глазах.
– Война уже началась…
   И стала твоей. Ты выбрал её, как любимую женщину. И не потому, что ты самурай. Просто иначе нельзя, если ты называешь себя человеком. Ты не признаешься себе в этом, но ведь ты не пожелаешь ни кому своей судьбы,.. ожесточенного ледяного сердца… Особенно таким, как Камати, её друзья, Кацу, Кирара. А эта боль уже стучится в их дома. Что ж, ты встанешь у неё на пути. Не в первый раз…
   
…Утро. Мрачные взгляды крестьян…
– «Твой выход, Камбей...»
– Пришло время обсудить защиту деревни, – бархатный голос спокоен и уверен. Уточнив кое-какие детали относительно количество противника, Камбей оборачивается к подчиненным. Он генерал и сейчас время раздать каждому обязанности по его силам и способностям...
   Его взгляд встречается с твоим.
– «И так?»
– Кюдзо, обучишь незанятых ни чем мужчин стрелять из лука.
– Понял…
   И снова крестьянам:
– Если будем действовать в разнобой, нам не выиграть даже самого легкого сражения. Давайте объединим усилия и направим их против бандитов.
      Вялые возгласы... И вдруг яростный вопль.
– ВЕРНО!!!
– «А старейшина не дурак…» 
Крик подхватывает Камати, Рикити и уже воодушевленные крестьяне.
   
   …Ты посмотрел на учеников и мысленно вздохнул: руки дрожат, испуганные взгляды («А он нас не съест?!»), только у некоторых в глазах упрямство, затаенная боль и желание отомстить, как и Рикити.
– «Ну, что ж... Начнем».
   Первый блин, как обычно комом. Но кое-что уже есть.
   К вечеру все стало гораздо лучше. Хотя бы руки уже не так дрожали, и некоторые даже попадали в соломенные чучела. Да, и на тебя смотрели уже не так испуганно.
– Нет! Прошу вас не надо! Пожалейте моего отца!
   Ты обернулся.
– «Хей... Тот крестьянин…Девушка…»

   …Ты присел на камень.
– Этот человек продал нас бандитам, – голос рыжего инженера дрожит от возмущения, а в глазах застарелая боль.
– «Вот как…»
   Ожесточенный спор между крестьянами.
– Те, кто носят катану – всегда нами командовали! – они не понимают, что командовать теми, кто рабы по своей сути – слишком легко. И вот они впервые сделали выбор, как свободные. И то не могут разобраться, что свобода, а что ярмо...
– Что ты говоришь?!
– Я согласен с Манзо!
– Лучше я умру, чем отдам свой дом и поле!
– «Достали... Даже проверить хочется... Впрочем, не мне их судить. Я потерял дом, когда был ребенком...»
– Так значит, вы решили спасти свои шкуры! – убить слабого стыдно, и Хейхати нужно оправдать себя. Вмешиваются Ситиродзи и Горобей.
– Хейхати, мы сюда пришли не с крестьянами сражаться!
– Пусть господин Камбей решает, что делать...
– «Хоть одна светлая мысль...»
– Он все простит... Но так нельзя! Тот, кто предал один раз, сможет придать и во второй. Это война! На войне предателей убивают!
– С этим не поспоришь… – тихо говоришь ты.

                                       ***
– Откуда здесь взялся этот отряд?! – голос старшего брата напряжен, – Отец, их тут не должно было быть.
– Знаю. Похоже, кому-то не терпится занять мое место.
– Но никто не знал, что мы сегодня всей семьей...
– Знал, – глава семьи Миашида обрывает старшего сына, – То Ахико. Похоже, я слишком доверял ему...
   Этот диалог дословно отпечатывается в мозгу мальчика, третьего сына в семье.
   Никто не рассчитывал, что один из противников окажется слишком благороден и даст тебе шанс выжить.

– Вы помните меня, господин Хирата Юки?
   Глава клана напряженно всматривается в маленького грязного оборванца. Впрочем, осанка и манера весте себя выдает благородное происхождение. Да, и слуги не впустили бы любого.
– Ты... младший сын Миашиды Ито... Где он?
– Погиб. Я один выжил...

– Кюдзо, – господин Юки тронул тебя за плечо, – Слушай внимательно. Я попытался узнать причины того, почему отряд противника оказался в то время в столь неожиданном месте. Но мне мягко намекнули, что лучше не совать нос не в свои дела... Учитывая, что один влиятельный человек получил должность твоего отца, а так же претендует на его состояние, из-за отсутствия наследников...
– То Ахико... – тихо произнес ты.
– Да, Ахико. В общем, ты умер. Если он узнает, что ты жив, можешь сразу выкапывать себе могилку.
– И?
– Ты получишь чужую фамилию и начнешь с нуля. Мы – друзья твоего отца – попытаемся тебе помочь, но ничего не обещаем...

Шесть лет спустя...
   Краем глаза ты нашел напарника. Пока жив. Хоть одно утешает. Но операцию он провалил... Кто только додумался дать его в напарники тебе?!
   Но времени на ругань – мысленную – нет...
   А теперь нет и противников.
   Холодом смерти дохнуло в спину. Ты всегда чувствовал, когда тебя хотели убить... Резкий разворот. Сталь встречает сталь.
– Ой, – напарник виновато краснеет, – Я случайно...
   Ты хмуришься: случайно? Слишком уж пахло убийством. Тут его катана устремляется к твоей груди: он считал, что достаточно усыпил твою бдительность. Наивный...
– Вада?
– Ты всегда был самым удачливым, – он понял, что прикрываться случайностью больше не получится, – тебя всегда обожали начальники!
– Неужели?! – ты усмехаешься, – «Что-то я такого не припомню...»
   ... После на его теле ты нашел конверт с письмом, краткое содержание которого выражалась крайне лаконично: «Если твой напарник не вернется, ты получишь повышение...»
– «Кто?»

– Кюдзо, – нельзя сказать, что бы с капитаном у тебя сложились дружеские отношения, но один на один вы были на «ты», – Многие видные люди были убиты, очевидно, противник подсылает к наиболее выдающимся нашим главнокомандующим убийц. Потому было принято решение, подобрать подобным людям телохранителей из числа солдат. Ты отправляешься к То Ахико. Гордись, он сам лично подбирал себе телохранителя...
   Чуть-чуть сдвинулись светлые брови.
   Эти убийства многие считали бессистемными. Но тебя настораживало то, что гибли друзья твоего отца, например одним из первых был Хирата Юки. Это не доказуемо, и может просто застарелая ненависть играет свою роль, но теперь есть возможность разобраться...
 
– Кто ты? – голос То Ахико звучит испуганно: плохая у него охрана. Сейчас ты можешь убить его, не вызвав подозрений: телохранителя ждут только на следующий день. Но ты не шевелишься. Победа в войне важнее жажды мести солдата. То Ахико не шибко гениальный полководец, но и не посредственность. В любом случае, не тебе об этом судить. А вот переполох по случаю его гибели может навредить.
– Судзуки Кюдзо, господин То Ахико, – невольно морщишься, хотя пора бы уже привыкнуть к звуку второй фамилии.
– Я ждал тебя завтра.
– Я хотел сразу приступить к своим обязанностям, господин...
   Он обходит тебя вокруг...
– Ты хороший боец. Один из лучших. И так молод... Подаешь большие надежды... Таким был и человек, что прежде занимал мой пост. Миашида Ито... – твои ногти впиваются в ладонь: он знает, – Судзуки Кюдзо... Ведь это не правда, ты – Миашида. Глупо было оставить себе прежнее имя. Тогда я и заподозрил. А сейчас убедился: ты так похож на свою мать, – прохладный овал ствола касается шеи под светлыми волосами, – Ты ведь убивать меня пришел... Удачно. Мне не придется придумать повод для объяснения твоей гибели...
   Он не видит, как твой рот кривится в зверином оскале: Ахико не учел то, почему ты считался одним из лучших...
   Стремительно уйти вправо и вниз. Удар...
– Мне тоже не придется...
                             ***
– С этим не поспоришь… – тихо говоришь ты, – «Ну, что за пустая трата времени! Где Камбей? В конце концов!»
  А вот и он. «Опять все расхлебывать мне…»
– «Терпи, генерал…»
– А ну разойдись!!! С дороги! С дороги!! С ДОРОГИ!!! Говорю!
– «Опять Кикутиё? А, впрочем, почему бы и нет? Все-таки раз он уже помог».
   Кажется, Камбей такого же мнения. Его рука удерживает подавшегося вперед Горобея.
– Только Кикутиё способен сейчас с ними разобраться...
   А Кикутие говорит…
– Так я и знал, что этим все закончиться... Решили, что вправе судить Манзо. Думаете, что это сразу все исправит. Убьёте его, и сразу все наладится... Слушайте меня!!! Вы совсем не понимаете крестьян, и я не буду сидеть и смотреть, как вы убиваете Манзо.
– Да что ты говоришь?! – возмутился Хей.
– А что непонятного?! Попробуй, спроси крестьян, осуждает ли кто из них Манзо? Да, никто!!! Крестьяне всегда играют нечестно, думают только о себе, без зазрения совести идут на любую подлость. Разве то, что они наняли самураев не доказывает это!
– «Ну... Вряд ли. Это не подлость, а скорей акт самозащиты... Впрочем, неважно...»
– Но это же ваша деревня. ВЫ должны защищать её ценой собственной жизни. Но нет... Вы не хотите... Вы не хотите проливать свою кровь, сражаясь с бандитами. Подлые людишки, думаете только о себе. Нужны доказательства: загляните в подпол любого дома. Вы каждый день едите свою еду светлячков. Но я уверен, что каждый вас прячет что-нибудь получше под полом или на чердаке: рис, саке, соль и мясо... И при этом вы плачете: "Господа самураи, спасите нас..." За дураков нас держите! Слушайте сюда, – он поворачивается к самураям, – Да! Крестьяне – трусливые, подлые, жалкие слабаки и кретины! Но кто их сделал такими?! Да, вы... Вы – самураи. вы разоряли в своих войнах деревни, сжигали поля, отбирали еду. Что же тут удивительного, что крестьяне стали такими трусами!
– «А ведь он прав...» – эта мысль обожгла тебя каленым железом.
– Вот по этому-то я и не осуждаю Манзо... Но всего лишь сравнил самураев и бандитов. И выбор его оказался не в нашу пользу.
– «Так... Уже не в "нашу"... А только что было "ВЫ!"...»
– И из-за такого, я должен рисковать жизнью... Просто плакать хочется. Но я все-таки рискну. И я перебью всех этих бандитов до последнего! – плакать ему уже не хочется: Кикутиё рыдает навзрыд.
– «Да, мы виноваты. Нам и исправлять…»
   Камбей выдвигается вперед.
– Кикутиё, ты был когда-то крестьянином?.. – это скорее утверждение, чем вопрос. Ошарашенный крестьяне поворачиваются к меху...
– Это правда, дяденька?
– Ты разочарована? – уныло вопрошает Кикутиё...
– Ну, что вы?! – Камати расплывается в улыбке, – Вы можете помочь нам рис собирать...
– Значит, я был прав, – подводит черту генерал.
– Но когда ты это понял?
– В первую же нашу встречу.
– Ну, уж извините. Я думал, все будут смотреть на меня с восхищением, если я стану самураем!
– Твои мечты сбылись?
– Что? Не твое дело.
– Все семь самураев теперь в сборе, – Камбей наклонил голову, – Хорошо, что среди нас есть самурай с сердцем крестьянина: тот, кто сам себя не знает, не может стать самураем, – он поворачивается к все еще сидящему на земле предателю, – Манзо...
– Прощу, не убивайте меня!!!
– «Мдя... Насчет кретинов Кикутиё был прав...»
– Манзо, тебе дорога эта земля. Но подумай, принадлежит ли она крестьянам. Если тебе и вправду дорога земля – сражайся за неё. Если тебе дорога твоя дочь – бейся за неё. Человеку свойственно стремление выжить... Но, если человек заботиться только о себе, он сам себя губит. Я просто пытаюсь напомнить, что сейчас уже началась война... Я обращаюсь к тебе ни как к крестьянину, но как к солдату крепости под названием Канна...
– «Неплохо придумано. Теперь, по крайней мере, они чувствуют себя нами».
– Но, что же мы делаем. Мы потеряли целых пол часа. Быстрей за работу!
– «Ну, наконец-то…»