ПРОЛОГ

Крестьяне убирают рис. Жрецы тянут песню, к которой присоединяются все, кроме тех нескольких, кому посчастливилось жить поблизости от самурайского бивака.

- Нет, я все понимаю, они спасли нашу деревню,  и мы теперь им до гроба благодарны…. - жалуется Манзо. - Но когда вчера Горобей-доно и Хейхачи-доно подсунули мне в сортир полумесяц… я чуть на месте не помер, а потом слышу… смеются, черти, с дерева…

- Это еще что…  - слышится с другой стороны. – Вот у меня возле дома под деревом Кьюзо-доно повадился спать. И чего ему в доме Рикити не сидится? Мне-то мимо ходить ой как боязно…

- Чего-й-то тебе боязно, братец? Ты его главное не беспокой, да и ходи себе спокойно. Вот то ли дело у меня! Этот их молодой самый, господин Кацуширо, так он ночами воет! Да жалобно как…

- Как тэнгу что ли?  - боязливо переспрашивает Манзо.

- Не знаю, не знаю. – ворчит четвертый крестьянин. –  Ситироджи-доно вроде тихий, когда на шамисене не играет и с генералом своим не спорит…

Рикити поднимает голову и внимательно смотрит на односельчан. Его худшие опасения в который раз подтверждаются. Рикити задумывается...

Если подумать, то опасения возникли еще пару недель назад,  когда железный нянь Кикучио при исполнении своих новых обязанностей радостно проломил стену последнего уцелевшего сарая.

Потом, когда попытки Хейхачи собрать им комбайн закончились тем, что не выдержавший такого надругательства полумесяц взбесился и снес половину едва отстроенных домов, опаснения усилились.

Наконец, когда вконец потерявший голову Кацуширо возомнил, будто бы Кирара от него прячется, стало совсем плохо. Чтобы удостовериться, что девушка не попросила у кого-то из односельчан политического убежища, зеленоволосый самурай ночами патрулировал деревню  и жутко выл под окнами каждого второго-третьего дома. Очевидно, для профилактики. Прогнать его никто не решался, потому что потревоженный, он моментально переключался в режим берсерка и измельчал все окружающее не хуже Кьюзо.

Все это рано или поздно должно было привести к тому, что крестьянам пришлось бы нанимать других самураев, только бы отделаться от этих. Наученному горьким опытом Рикити этого не хотелось, поэтому он вступил в сговор со Старейшиной.

...

На следующий вечер Камбей объявляет, что дела в деревне закончены, и в принципе, все могут отправляться, куда им угодно. Обводя взглядом подозрительно притихших подчиненных, Камбей понимает, что никто, в общем-то, никуда не собирается.

- Камбей, мы тут подумали… - начинает Хейхачи, но его неожиданно перебивает Кьюзо.

- Нам всем нужен отдых. – говорит он мрачным голосом и при этом пытается изобразить дружелюбную улыбку.

- Да! – почувствовав такую мощную поддержку, продолжает Хей. – Коллективный отдых! Мы же столько вместе пережили, значит, и отдых совместный переживем!

Момотаро и Камбей переглядываются, причем Камбей замечает в синих глазах пилота такое невинное выражение, что сразу догадывается, кто именно поставил вопрос об отдыхе на повестку дня. Ситироджи едва заметно улыбается, признавая, что пойман.

- А почему бы и нет. – соглашается Камбей. – Все равно, больше делать нечего.

Пять торжествующих воплей, одно торжествующее молчание и один торжествующий девчачий писк убеждают Камбея в том, что он принял правильное решение.

Рикити быстро отскакивает от окна и бежит к Старейшине.

- Старейшина, они решили уехать на отдых! Деревне больше ничего не угрожает! – сообщает он. – Вы все правильно рассчитали!

- Вот и прекрасно. Знаю я одно местечко…

Самураев провожает вся деревня. Только Кирары нет на проводах, потому что накануне ночью она в очередной раз попыталась сказать Камбею о своих чувствах, а в итоге вынуждена была спасаться от безумно завывающего Кацуширо.

Семеро самураев медленно уходят по дороге.

- Вот теперь точно воцарился мир. – слышатся облегченные вздохи крестьян.

А из мешка с рисом слышится довольный писк «Я еду с Дяденькой…»

Отредактировано jerry-puma (01-06-2007 11:50:08)

Может быть, что и так. Но в таком случае ее ожидают огромные проблемы, когда они прибудут в пункт назначения. Хе-хе.

Да, какие будут заказы?

А я думала - рису

Offtop: Ура, форум заработал. Тем временем, накопилось порядочное продолжение...

Часть 1: Ломай!

Отпускное самурайское войско прибывает на курорт, который славится на всю страну своими горячими источниками. Позади отряда плетется Хейхачи, за ним на веревке тащится пойманный по дороге полумесяц. В полумесяце едет мешок риса, подаренный добрыми деревенскими поклонницами технического таланта рыжего самурая.

- Так, гостиницу мы уже подыскали. – сообщает Горобей, указывая на полуразрушенный сарай, который торчит в придорожном лесочке как червивый гриб.

Его спутники с молчаливым отвращением смотрят на убогое строение.

- А что, у кого-то из вас есть деньги? Давайте хоть посмотрим.

Кикучио, вызвавшийся главным разведчиком, бодро атакует сарай, оказавшийся не только гнилым и грязным, но и ужасно тесным. Механический самурай осознает этот факт только после того, как намертво застревает.

- Кикучио, не шевелись… - просит Момотаро.

Поздно. На сарае уже можно ставить крест, потому что он превращается сперва в одежду для Кикучио, а потом в жалкую груду трухлявых досок.

Видя, что обстановка накаляется, Хей оперативно достает мешок с рисом.

- Ух, как я голоден! Давайте хоть поедим! – предлагает он и вспарывает мешок.

Через прореху высыпается не только рис, но и маленькая девочка с нездоровым цветом лица.

- Дяденька… - невероятно тихо пищит она. – Укачивает…

- Рис у нас оказался с червяками. – замечает Шичироджи, впрочем, без особой злости.

- Скорее червяки и немножко риса. – поправляет его Хей с видом специалиста.

- Выходит, еды у нас тоже нет. – резюмирует Камбей.

- Может, сдадим это в металлолом? – предлагает Кацуширо, хищно поглядывая на опрокинутый полумесяц.

- Нетушки, не для того я его сюда тащил. К тому же, такого металлолома и у них, небось, хватает! – Хейхачи встает между полумесяцем и Кацуширо.

- Что тут поделаешь, пойдемте искать работу в сфере туризма. – говорит Шичироджи без особой радости.

Часть 2: Ищи!

- То есть как это – нет денег? – переспрашивает хозяйка гостиницы недоверчиво.

- У нас их действительно нет. – признает Камбей, глядя на пожилую женщину самым мужественно-несчастным из всех имеющихся в его арсенале взглядов. – Но мы могли бы отработать наше проживание.

Кикучио пытается завопить, что это недостойное занятие для самурая, но Горобей вовремя затыкает ему рот. Момотаро уже ищет взглядом ближайший мусорный бачок, который можно демонстративно вынести.

- Ваши катаны тут сгодятся разве что для колки дров. – говорит Окамисан. – Это же курорт, а не военный лагерь. Если вы только катанами размахивать и умеете, то работы вам здесь не найти.

- Так что там по поводу дров? – спрашивает Хейхачи, но хозяйка уже исчезает за тяжелыми дверьми своей гостиницы.

- Я же говорил, надо было ехать ко мне в «Светлячка», а вы все заладили про горячие источники. Ванны вам мало что ли?

- Да как она посмела оскорбить самураев! Разве она не узнает великих героев, которые победили Столицу? – ревет Кикучио.

- Так это были вы?

Перед самураями возникает красивая женщина средних лет в ярком кимоно. Кацуширо обильно краснеет, а Кикучио пытается принять все героические позы одновременно. Комачи из последних сил вцепляется в его голову.

- Что ж, мы должны уважать своих героев. – улыбается женщина. - Думаю, вы можете отдыхать на источнике в моей гостинице. Правда, работу я могу предложить только… - она придирчиво осматривает каждого самурая с головы до ног. – Только двоим из вас. Вот этому мальчику с зелеными волосами и господину в красном плаще.

Кацуширо снова краснеет – на этот раз от гордости за то, что именно он, да еще с обожаемым Кьюзо-доно, будет выручать весь отряд.

- Я готов трудиться в поте лица! – заявляет он. Кьюзо помалкивает.

- А чем мы хуже? – громогласно вопрошает Кикучио.

Горобей начинает показывать фокусы прямо на ходу, вытаскивая из уха весь свой скарб, включая катану, но это не производит на женщину никакого впечатления – всю дорогу она так внимательно смотрит на Кьюзо и Кацуширо, что у бедных самураев вот-вот задымится одежда.

- Вот это я понимаю – гостиница так гостиница! Не то, что твой сарай, Горобей! – шумно радуется Кикучио.

- Может быть, вам нужен вышибала? У меня богатый опыт в этой профессии. – интересуется Шичироджи.

- Вы что же всерьез считаете, что вы единственные самураи, которые пытаются устроиться здесь на работу? – смеется женщина. – Ну, проходите же. Днем можете находиться на территории гостиницы и отдыхать, а на ночь вам придется подыскать себе ночлег. Кроме вас двоих, конечно. – Она снова смотрит на Кацуширо и Кьюзо оценивающим взглядом.

Шичироджи мрачнеет с каждой минутой.

Первым в гостиницу врывается Кикучио, на плече которого с довольным видом едет Комачи. От тяжелой поступи гиганта падают несколько фонариков. Кьюзо машинально измельчает их, и на крыльцо падают уже красные кусочки, размером не больше рисинки.

Шичироджи отзывает Камбея в сторонку:

- Пойдем, Камбей-сама, прогуляемся.

Часть 3: Раздевайся!

-Ты что же, собрался в ванну прямо в доспехах лезть?

Кикучио с криком «Банзай!» несущийся в сторону чаши, замирает у самого края, едва не соскальзывая по сырым камням. Кипарис в кадке, за который ухватился великий самурай, начинает медленно съезжать в ванну.

- Ты должен раздеться. – строго говорит смотрительница источника, для пущей убедительности наставляя на механического смутьяна швабру.

Хейхачи, мокнущий в горячей воде, начинает смеяться так сильно, что полотенце с его головы падает и уплывает куда-то в мутные глубины чаши.

Кикучио смотрит то на суровую женщину, то на румяного, хохочущего Хея.

- Хей, хоть ты ей объясни! – в отчаянии кричит Кикучио.

- Дяденька не может раздеться! – слышится голос Комачи. – У него под доспехами ничего нет!

Смотрительница усмехается, казалось бы, очевидной истине.

- Ну конечно, маленькая, у всех под одеждой ничего нет. – говорит она, терпеливо.

Комачи смотрит на пожилую женщину взглядом, в котором читается крайнее презрение к медленно соображающим взрослым.

- Дяденька, ну покажи ей! – командует она.

Кикучио возмущенно пыхтит.

- Не буду я! Это унизительно для самурая!

- Будешь! А то Кьюзо позову, он живо тебя разденет катанами! - настаивает Комачи.

Кикучио с несчастными видом выпускает из лапищи кипарис и покорно отвинчивает себе голову. Женщина смотрит на этой действо с некоторой долей здорового профессионального недоверия.

- И что? – говорит она.

- Видите ли, он совсем весь механический. – приходит на помощь Хейхачи. – Я хотел сказать, что он и есть доспехи!

Дама осознает. Она смотрит на изрядно потрепанный доспех, прикидывая, насколько антисанитарным он успел сделаться за годы службы.

- Вот что. – объявляет она. – Берите ведро песка и чистите его до блеска. Через час приду, проверю. Если не будет сверкать, в ванну его не пущу!

Хейхачи эта перспектива совершенно не радует, поэтому он заныривает поглубже в бассейн, решив выудить утопшее полотенце.

На свою беду, к источнику, придерживаясь кадок с кипарисами, пробирается Кацуширо. К причинному месту он изо всех сил прижимает постыдно маленькое полотенце. Увидев Комачи, которой такого же размера полотенце прекрасно сгодилось вместо кимоно, он густо краснеет и пятится, стараясь не поворачиваться к девочке задом. Но поздно. Он замечен.

-А, Катсу! – радостно пищит Комачи. – Иди к нам, Дяденьку чистить будем!

Кацуширо замирает в нерешительности. Комачи смотрит на него огромными невинными глазищами, абсолютно игнорируя тот факт, что молодой самурай настолько смущен, что пытается натянуть маленькое полотенчико на максимально большую площадь своего тела.

Кикучио, однако, соображает, в чем дело.

-Ну-ка дуй за песком! - распоряжается он. Комачи мчится выполнять поручение Дяденьки. – Скажи, нам, молодым, надо держаться друг друга, а?

Часть 4: Одевайся!

Вечером самураи, кроме пропавшего куда-то Кикучио, отправляются ночевать в лес, а Кьюзо и Кацуширо поступают в распоряжение хозяйки гостиницы. К этому времени оба уже настолько разомлели от горячей воды, что даже Кьюзо выглядит довольным.

- Наша гостиница славится в том числе и прекрасным рестораном с гейшами. – объявляет хозяйка. При слове «гейши» Кацуширо глупо улыбается. – К сожалению,бандиты вчера забрали двух наших лучших гейш.

С этими словами хозяйка осторожно кладет перед самураями два ярких кимоно. Кацуширо хватает одно из них, рассматривая с неподдельным восторгом.

- Не знал, что тебе нравится женская одежда. – говорит Кьюзо, равнодушно взирая на лежащее перед ним вишневое кимоно.

- Ну, цвет я подобрала почти ваш. – радуется Хозяйка.

В вытаращенных красных глазах Кьюзо прокручивается фильм о ее мучительной смерти.

- Так или иначе, престиж моего заведения – прежде всего, при такой-то конкуренции. Ваша работа - заменить похищенных гейш.

- Гейш? – вопит Кацуширо, отбрасывая кимоно так, будто бы оно внезапно отрастило зубы и тяпнуло его за какую-нибудь чувствительную часть тела.

- Генерал Камбей дал слово самурая, что вы выполните любую работу. Разве нет, господа самураи?

Кьюзо очень нехорошо улыбается, но бесстрашная Хозяйка уже наступает на него с косметичкой.

- Жаль, у вас короткие волосы, Кьюзо-доно. Но это ничего. Я приготовила вам отличный парик. Осталось только сделать макияж…

Безупречное самообладание не изменяет Кьюзо и в этой ужасной ситуации, чего не скажешь о Кацуширо, который пыхтит не хуже Кикучио.

- Вот и прекрасно. – улыбается Окамисан, радуясь, что заставила пленных самураев сдать катаны до того, как сообщила им суть работы.

Она утаскивает Кьюзо в соседнюю комнату, откуда в течение сорока минут (за которые Кацуширо успевает передумать все гадости на свете и три раза попытаться сбежать через окно, потолок и даже пол) слышится довольное хозяйкино воркование и зловещее, очень кьюзовское молчание.

Кацуширо представляет себе жуткие вещи, которые становятся еще более жуткими оттого, что ожидают и его тоже.

Страшный миг наступает:Хозяйка надвигается на него с расческой, а юный самурай отодвигается от опасной женщины вместе с циновкой, истерично хватаясь за несуществующую катану.

- Убью.

Кацуширо замирает с вытаращенными глазами, не зная надеяться ему на спасение или срочно смириться со своей участью.

На пороге комнаты, в которой сорок минут назад сгинул Кьюзо-доно, стоит прекрасная гейша в вишневом кимоно. Юный самурай краснеет, бледнеет, и, в конце концов, зеленеет, когда замечает, что глаза у красавицы знакомого винно-красного цвета.

– Иди ко мне, маленький... – приговаривает Хозяйка, подкрадываясь к Кацуширо.

- Кк…ккьюзо-доно…

Система ценностей Кацуширо рушится с таким грохотом, что слышно, наверное, и в деревне Канна.

- И что? – спрашивает красноглазый.

- Лучше смерть, чем позор!- кричит Кацуширо, оглядывая помещение в поисках чего-нибудь, чем можно совершить сэппуку.

Гейша подходит к нему, грациозно опускается на колени, нежно кладет руки на шею мальчика и очень проникновенно говорит, все сильнее сжимая его горло.

- Горобей переодевался. Хейхачи тоже. Даже этот крестьянин. А ты что особенный у нас?

- Не удушите его совсем! – беспокоится хозяйка. – Разве что слегка, чтобы не брыкался…

Полузадушенная тушка Кацуширо оседает на циновку и в дальнейшем не оказывает никакого сопротивления. Проблемы начинаются, когда приходит время оживлять новоиспеченную гейшу.

- Ничего, ничего. Смотри, какая красавица получилась… - воркует хозяйка, вливая Кацуширо в рот целую бутылочку сакэ.

***

Хейхати

Она будет. Если удастся, напишу до отъезда в командировку

junajull
Да уж.. Момотаро - его чем больше изучаешь, тем больше нравится Нам ли не знать.

Спасибо!!!

LILON
Спасибо!
По поводу проды могу сказать,что она есть, но лежит в жутких руинах Но она когда-нибудь из них восстанет.
А еще, готовится новый и зловещий стеб, написанный совместно мной и новообращенной в наш фандом дамой

Ой... мне стыдно. Надо срочно дописать...